Однажды ко мне на исповедь пришел киллер, - волгоградский священник Олег Кириченко

Люди привыкли думать, что священник – это оплот истины, правильности и безгрешности, что это человек, который становится «приближенным» к Богу чуть ли не с самого рождения.

Однако зачастую священник сомневается и ошибается ничуть не меньше, чем мы с вами. Он также ищет себя, пробует этот мир на вкус и на цвет, сходит с одной дороги и встает на новую, мечется и сам ищет духовной поддержки и истины.

Настоятель храма Иоанна Предтечи на волгоградской набережной не стесняется своего прошлого и даже с какой-то философской ноткой вспоминает и дерзкий юношеский побег в кипящий жизнью Ленинград, и годы протестантства, которое считал истиной, и сомнения в правоте церковных наставников. Об этом и многом другом сегодня в рубрике «Лица города» рассказывает протоиерей Олег Кириченко.

- Отец Олег, у нас в Волгограде примерно 1 миллион жителей. Вот сколько людей из этого числа ходят в церковь, потому что отдают дань моде, а сколько истинно верующих?

- Те, кто отдает дань моде, их количество конечно сократилось по сравнению с 90-ми годами. Это вот в 90-е годы масса чиновников пришла в церковь. Их называли даже в церкви подсвечниками, потому что они стояли и не знали, что делать, но им необходимо было находиться в храме и демонстрировать какую-то такую свою особость по сравнению с предыдущим чиновничьим аппаратом. Сейчас процент такого рода людей значительно сократился, и если они есть, то опять же из этой среды. Потому что простые люди идут в храм те, кому это нужно, кому это важно. Они приходят в храм для того, чтобы участвовать в церковных таинствах. Потому что мало говорить, что ты верующий, или вообще кричать об этом на каждом углу, не преминуть об этом в социальной сети где-нибудь написать, то это просто слова, это пар. На какое-то короткое время он поднимается и развеивается. И процент такого рода людей существует. Он небольшой, но они есть.

- А сколько волгоградцев регулярно и систематически ходят в храм?

- Процента 3-4. Те, кто ходит по праздникам, их гораздо больше. Процентов 40 примерно волгоградцев. А постоянно участвующих в церковной богослужебной жизни – 3-4 процента. Но что интересно, в опросах позиционирует себя 64% православными. Это по данным комитета по делам национальностей и казачества. Вот буквально на той неделе я смотрел эти цифры.

- Сейчас жизнь людей кипит в соцсетях. И в лентах очень часто мелькают фото в храмах, на фоне храмов, с христианских праздников каких-то. Вы к такой демонстрации религиозной жизни как относитесь?

- Ну видите, тут же мотивы могут быть разные. Кто-то впечатлен красотой храма, а кто-то демонстрирует что вот, мол, я тоже в тренде, религиозная политика государства мне тоже близка, я не отстаю, вот смотрите. И думаю, что вторых, конечно, больше.

- А политика государства ориентирована именно на православных христиан?

- Конечно. По стране даже до 80 % доходит принадлежность населения к этому вероисповеданию. Естественно, что государство ориентируется на большинство населения. И какой бы ни был режим, он всегда будет вынужден ориентироваться на большинство. Другой вопрос – сколько из этих людей регулярно ходят в храм? Думаю, что не больше 10%. Но это уже действительно другой вопрос.

- Скажите, а есть сегодня династии священников?

- Они сейчас только возрождаются. До революции так было. Потом, естественно, корпус священников был практически выкошен, репрессии были серьезными. Поэтому те священники, которые уже в 90-е годы пришли в храм, вот их дети кто-то продолжил династию.

Вообще 90-е годы они такие были интересные. Мы говорим – лихие 90-е, и разгул преступности в наших городах, и бандитизм, и чиновники-подсвечники. Но между тем именно в 90-е огромное количество людей пришли в храм.

- Говорят, что у каждого свой путь к Богу. Каким был ваш путь?

- Ну, он прямым не был. Хотя я стал ходить в православный храм. Я родом из Днепропетровска на юге Украины. Учась там в школе, я бегал в научную библиотеку и брал книги, в которых излагались какие-то религиозные истины, делал выписки. У меня даже сохранились эти тетрадки большие. И вот там, например, Иисус Христос, и я выписывал все, что я находил про Иисуса. Причем это не были какие-то религиозные труды. Нет. Это были энциклопедии, например. Светские книги. Мне было интересно все, и христианство, и буддизм. Мне вся эта тема почему-то было невероятно интересна.

- То есть ребенок пытался сам разобраться в религиозном мире?

- Да, что-то меня вело, что-то толкало бежать в читальный зал. А ведь книги в то время достать было сложно. Да и потом долгое время. Я помню, уже учась и живя в Петербурге, я 10 часов стоял в очередь в Дом книги ленинградский, чтобы получить томик Чехова. Мы сегодня забыли и совсем не понимаем реалии тех лет.

Закончив среднюю школу, я уехал в Ленинград, сам, наплел что-то родителям, что меня там ждут, никто меня там, конечно, не ждал, никого у меня там не было. Чисто из каких-то авантюрных соображений. Вышел из железнодорожного вокзала, посмотрел, куда без конкурса можно поступить. Смотрел по географическому принципу, поближе к центру, чтоб можно было прогуливать занятия и гулять по центру. Нашел училище металлургического профиля. Я подумал, ну буду прямо Ромео, сильным таким, здоровым металлургом. Поступил. И очень скоро открыл для себя Александро-Невскую лавру. Я туда приходил по вечерам, стоял, наблюдал, ничего не понимал, но мне почему-то так нравилось. Такой диссиденствующий дух.

Год я прожил в Ленинграде, понял, что металлургия – не мой профиль, город я весь посмотрел вдоль и поперек, нагулялся и вернулся на родину, в Днепропетровск, поступил на исторический факультет, закончил, учился в аспирантуре. И вот тогда стали из США приезжать первые миссионеры. И я к ним на какое-то время даже примкнул, помогал, все это совершенно бескорыстно делал, искренне совершенно. Это был такой протестантский период в моей жизни. Я не видел разницы большой. Думал, христиане все едины. Я тогда искренне был уверен в этом. Сейчас, конечно, я как православный священник этого мнения не разделяю. Сейчас православие для меня смысл жизни. Хотя нам надо всем дружить, общество у нас многоконфессионально, и нам надо уважать друг друга.

- А как вы попали в Волгоград и стали священником?

- У меня жена из Волгограда. И когда умер ее отец, мать решила вернуться на родину, она немка. Освободилась квартира, и мы решили переезжать, потому что в Днепропетровске жили в тяжелых условиях, жилья своего не было. Мы переехали сюда. Так здесь я тоже нашел протестантов, и какое-то время был в этом. Но потом стал обращать внимание на определенные вещи, присматриваться, судьба меня познакомила с людьми, близкими к митрополиту Герману, Господь меня вел на правильный путь. Я стал преподавать в Царицынском православном университете. И тогда, погружаясь все более в глубь православной веры и открывая ее для себя, я решил стать священником. Причем так сложилось, это было не специально, что священнический сан я принял в 33 года, возраст Христа, и в день рождения моей мамы, 13 июля. Мне кажется, это она меня вымолила, чтобы я встал на путь истинный.

- А как ваша супруга тогда отнеслась к тому, что ей теперь предстоит быть супругой священника?

- Вы знаете, подобное всегда прикрепляется к подобному. В этом плане у нас с женой полная такая духовная гармония. Говорят же, что браки рождаются на небесах. Да, бывают ошибки, и мы это видим, к сожалению, в современных семьях, когда брак строится или на игре гормонов, на эмоциях, или вообще потому что девушка забеременела. Если семья строится на нехитрых таких желаниях молодого тела, то очень скоро объект, который стал доступным, становится неинтересным. Когда нет ничего другого, нет того, что духовно объединяет мужчину и женщину, брак практически всегда распадается. Самое главное – это как раз духовное родство, и вот здесь у нас с супругой все очень здорово получилось. Я ведь со всем этим с ней делился, мы ходили, думали, размышляли, и потихоньку к этому шли вместе.

- Когда вы стали священником, были моменты, что жалели о выборе, не получалось, было разочарование?

- В вере не сомневался никогда. Было в начале непонимание той линии, которую проводило священноначалие. В этом плане были терзания, переживания, что вот, на мой взгляд, что-то неправильно, надо иначе и прочее. Но потом понял, что у меня своя роль, и я не могу изменить все, что хочется, остается только полагаться на Бога. Ведь сколько уже христианство на Руси. С тех пор как при князе Владимире мы приняли эту веру, бывали ситуации, что и высшее церковное начальство оказывалось не таким, как вроде бы и надо, но история все выруливала, со временем вставало все на свои места, становилось понятно, что и к чему, и православная вера продолжала жить. Церковный корабль с грешниками продолжает плыть по пути спасения в вечности.

- А вы устаете от людей? Ведь они все идут к вам с чем-то – рассказать о своих бедах, пожаловаться, поплакаться, попросить помощи и покаяния?

- Вы знаете, к этому привыкаешь. По молодости было тяжело, особенно в день литургии, когда тяжелые исповеди. Я говорю не о бабушках, которые как по списку каждую исповедь отчитываются, что злились, поругались с соседкой и прочее. Иногда приходят молодые люди и такое рассказывают, именно каются, а не перечисляют грехи. И такую исповедь ты пропускаешь через себя. Порой сам стоишь весь в слезах, когда слушаешь. И я до сих пор после исповеди сплю часа 2, потому что эмоционально чувствуешь себя выжатым, вообще без сил.

Когда я был молодым священником, ко мне однажды пришел киллер. Вы не представляете мой шок. И этот человек рассказывал мне о том, что сделал, он искренне раскаивался, я не знал, что говорить, как говорить, я растерялся. И вот эта исповедь на меня, конечно, тогда произвела очень сильное впечатление, я очень долго не мог от нее отойти.

- А бывают ситуации, когда священник отказывается от сана и возвращается обратно в мир суетный, как говорится?

- Конечно, бывает. Бывает, что и монахи возвращаются, понимая, что ошиблись. Сначала были уверены, что первая их духовная любовь – церковь - это на всю жизнь, но оказалось, что именно показалось. А потом встречает он свою пару и понимает, что ничего не поучилось у него с монашескими обетами, зато получается и складывается счастливая семья. И такое бывает. Священнослужители – они такие же люди. И даже надев на себя священнический крест, мы остаемся подвержены тем же сомнениям и соблазнам, на которых также влияет и общество. Все мы человеки.

- А как вы относитесь к повышению пенсионного возраста и скажется ли это повышение на священнослужителях?

- Я не понимаю необходимости этой пенсионной реформы. И насколько она своевременна и актуальная. У меня на этот счет какое-то недоумение. Конечно, священники тоже выходят на пенсию, потому что от заработной платы, которую получает и священнослужитель, и церковнослужитель, идут отчисления в пенсионный фонд.

Я думаю, что все вот эти доводы о том, что пенсионеров стало слишком много, а работающего населения мало, силы и возможности у государства таковы, что к этому можно и нужно готовиться, это предусмотреть. И если пенсионная реформа и нужна, то точно не такая. Вне всяких сомнений, она должна иметь какие-то боле мягкие формы.

- А вы как священник устроены по трудовой?

- Конечно, и мы так же платим все положенные отчисления. В налоговую, в пенсионный фонд, и на пенсию мы выходим в том же возрасте, что и все остальные граждане. Все работающие обеспокоены, и они не знают, как в такое сложное время можно было поднять этот вопрос. Считаю, он не своевременный.

- У вас два сына?

- Старшая дочь и два сына.

- А вы бы хотели, чтобы ваши сыновья тоже стали священниками?

- По крайней мере, чтобы хотя бы один, мне бы хотелось. Хотя я понимаю, что сейчас время сложное, и как все еще сложится у нас в стране дальше, неизвестно. Но да, я бы хотел, чтобы хотя бы один мой сын пошел по моим стопам, ну а там уж как Господь управит.

2011 год

- Отец Олег, а как вы относитесь к преподаванию в школах основ религии?

- Вы знаете, уже второй случай, когда молодежь у нас в храме сломала крест, показывает, что нужно все-таки воспитывать. Год назад два парня и девушка хотели сделать селфи на фоне горящего креста, подожгли, но поднявшийся ветер остановил огонь и предотвратил пожар. Молодежь должна знать основы своей веры. Но тут вопрос в том, кто будет преподавать. Насколько грамотно и квалифицированно это будет. От этого многое зависит. Если это будет попытка вести людей к фанатизму, вызовет только обратный эффект. Но просвещать народ в той духовной культуре, в которой он живет, необходимо.

Накануне отец Олег получил новое назначение. Указом Митрополита Германа протоиерей определен благочинным Волгоградского Центрального церковного округа. В новые обязанности священника теперь входит активизация просветительной, образовательной, молодёжной и социальной деятельности в Центральном районе Волгограда. Поздравляем Олега Кириченко с назначением и желаем единомышленников в новой работе, светлой дороги на новом пути, мира и счастья в семье!