Обстрел под Киевом, 10 дней комы, награда и поддержка семьи: большое видеоинтервью волгоградского военного

На днях в Волгоград вернулся 22-летний прапорщик Михаил Мазуров. Офицер был ранен в голову и почти полностью потерял зрение в боях под Киевом против украинских боевиков. Позже он был награжден медалью «За отвагу». Корреспонденту «Блокнота Волгограда» удалось поговорить и с Михаилом, и с его братом Василием, который всячески поддерживает близкого человека, который является настоящим защитником Отечества. 

Стоит сказать, что ранее мы уже общались с Михаилом, однако поговорить удалось лишь по телефону, поскольку Миша находился на лечении в Санкт-Петербурге. На этот раз наши корреспондент и оператор подъехали на работу Василия и засняли братьев там. Открылись новые подробности истории.

- Меня зовут Михаил, нахожусь я в звании прапорщик, мне 22 года, - начинает свой рассказ Миша. - Я участник спецоперации, которого ранило.

Военный рассказал о своем детстве и о связи со старшим братом. Ребята росли в станице Нехаевской Волгоградской области. Родительский дом до сих пор остался там. 


Детское фото братьев. У мальчишек разница в возрасте - 5 лет

- Со мной все детство был мой брат старший Василий, - говорит молодой мужчина. - Так и сейчас он продолжает быть рядом со мной, поддерживать меня.

Позже и сам Василий вспомнил один из знаковых моментов их взросления. 

- Я помню один момент, - начинает Василий. - Я уже закончил школу, был дома и так случилось, что выпал с машины, которая была на ходу. Рано утром я оказался у забора весь ободранный и в крови. Брат вышел ко мне, увидел и заплакал. А потом сказал: «Вася, кто?» (Прим. Младший брат подумал, что кто-то избил Васю и хотел отомстить). Мы всегда вместе были. Там еще были два "почти-брата", дядьки наши, у нас  разница в возрасте три года всего. Мы всегда вместе были, дружно вчетвером. И с родителями тоже хорошие отношения были всегда. Можно сказать, что семья-семья.




- Что заставило меня пойти в военное училище? - продолжает Миша. - Ну, мне нравились в детстве все эти автоматы, форма военная. Когда уже повзрослее стал, то встал перед выбором: куда идти учиться после 11-го класса. Брат немножко надоумил меня пойти в военное училище. Его идея была. Он мне рассказал, как это все лучше сделать. Я загорелся, поступил в Рязанское воздушно-десантное училище на прапорщика. Там отучился и по распределению попал уже в 76-ю дивизию.

Миша отмечает, что родители всегда поддерживали его выбор. 

Далее юный прапорщик рассказал о своих впечатлениях на самой военной операции. Как именно их туда доставили, и что было потом. Рассказал, о чем думал в самолете и на месте.

- Мы летели сначала в Беларусь на грузовом самолете, - говорит Миша, - и мыслей особо никаких не было. Там лишь думали о том, как бы поудобнее развесить свои подсумки с магазинами, гранатами и аптечки чтобы было удобнее ими воспользоваться.

Мише по ощущениям вначале казалось, что он просто приехал на полевой выход.

- Уже позже, когда утром начали "заезжать за ленточку", тогда прочувствовал что это не учения, а все по-настоящему, - сказал Михаил. И пояснил, что «заезжать за ленточку» означает переезжать от Белоруссии на Украину.

- Там нас крупнокалиберный из леса обстрелял немножко. Но там, слава Богу, без жертв все это было.

Далее он рассказывает, что их команда заняла позицию в частном доме.

- Мы основное время проводили в подвале, выходя на посты и проверяя их, - продолжает Михаил. - В коллективе очень дружеские отношения были, очень близкие. Хоть мы и знали друг друга пару часов, но по ощущениям было так, словно я их знаю тысячу лет. И я знаю, о чем думает тот или иной солдат.

День на день не был похож, все были разные. Как приключения. Был один момент самый запоминающийся. Начался артобстрел, и к нам в дом начала заползать бабушка лет 80-ти. Она ползла на коленях по улице, на которой прямо в этот момент стреляли. Здесь было страшно очень. Она не была ранена, но обстрел идет – мины везде падают. Там и страх: «кто это вообще такой?» и «Что вообще происходит?».

Миша рассказывает, что старушку до конца обстрела ребята подержали у себя, а потом отвели ее туда, где были мирные, к городу. По его словам, она жила в соседнем доме. 

Отдельно молодой прапорщик рассказал и о том дне, когда получил ранение. Это было в марте. 




- Я помню, что мы должны были пройти улицу, - рассказывает Миша. - Командир был у машины БМД, но его ранило. Некому было садиться в боевую машину за командира. Там нужно было еще систему перезапускать, потому что система иногда сбой давала. Перезапустить ее можно было только с командирского места. Там был и штатный командир взвода. Мы с ним сели и начали решать, кого посадить. Понимали, что солдат нельзя сажать, потому что и так слишком большая ответственность на солдатах. И вот я сел. Мне показали, как что перезапускать в системе. После этого мы начали вылазить, чтобы покушать из танка. В этот момент я не услышал выхода снаряда и меня ударило. И в принципе я уже и не помню ничего с того момента.

Миша пояснил, что был без каски потому что в танке существовала гортанная связь только через шлемофон. Приходится выбирать: либо каска, либо шлемофон. 



За подвиг Мише вручили награду "За отвагу"

- Я уже не помню, что именно я говорил в тот момент. Тот, кто мне первую помощь оказывал – я с ними позже связывался. Они мне рассказали, что я был в сознании и говорил, что бок почему-то колит. Они проверили мой бок и убедились, что у меня там все целое, и отвезли на командный пункт роты, где мне фельдшер смог бы первую помощь оказать. Оттуда, как мне сказали, меня в Беларусь отправили, и там сделали первую трепанацию и убрали гематому.

Михаила позже перевели в Санкт-Петербург и сделали там еще одну операцию. По ранним словам брата, он пробыл в коме 10 дней. 

- Когда я начал выходить из комы, мне казалось, что я все еще нахожусь там, - сообщает Миша. - Будто идет обстрел. У меня еще мама была в больнице рядом со мной, и я помню, как я ее слёзно просил надеть защиту: шлем и бронежилет. Она мне пыталась объяснить, что тут мирно все, но я в это все не верил и просил ее надеть защиту.

Миша предполагает, что проблемы со зрением возникли скорее всего сразу, но он не осознавал этого сам.

- Мне казалось, что я все вижу, но потом в процессе лечения я понял, что вижу только силуэты, - продолжает он. - Потом во сне мне приходило все то, что было (Прим. обстрелы). Будто заново. Наяву. Я подскакивал, конечно, с кровати. Сейчас же меня уже ничего не беспокоит. Чувствую себя нормально.

В Санкт-Петербурге Миша с поддержкой родных на лечении провел больше 100 дней. По его словам, были вторая и третья операции. В третьей ему доставали крайний осколок и пластины устанавливали. При этом врачи никаких гарантий не давали и не делали положительных прогнозов. 



Ранение Миши

- Я сам думаю, что ближе к новому году я начну видеть, - признается Миша. - Немножко организм сейчас отдохнет от всего и, я думаю, начну видеть. Я хочу жить полноценной жизнью.

У Миши уже есть цели на будущее: он хочет получить образование и освоить профессию, которой можно заниматься и даже если зрение не восстановится. Девушки у Миши пока нет. 

Отдельно нам удалось поговорить и с Василием. Брат рассказал, как случившееся с Мишей отразилось на нем и какое участие он принимает в его судьбе. 

- Меня зовут Василий, я родной брат Михаила, разница у нас пять лет, - рассказывает старший брат Миши. – На путь (Прим. Военное дело) я его наставил по личным убеждениям. Я глубоко верю в страну и очень патриотичен. Учился в педагогическом мужском лицее, он своего рода как кадетское училище, после – армия, где я себя чувствовал очень-очень хорошо. Всю жизнь я в принципе изучал военную тематику, историю и все остальное. Было оптимально отправить его туда.

По словам Василия, разговор об отказе от участия в военной операции был, но он сказал брату: «Миш, ты потом себе это простишь? Ты сможешь жить с этим? Вот твои ребята поехали, а ты не поехал». На что Миша ответил: "Нет" и отправился на операцию.

Известие о том, что брата ранили долго не доходило до родных.

- Неделю целую мама места себе не находила, потому что он не звонил, а мама чувствовала, - рассказывает Василий. - Я тогда начал искать по своим связям. И неофициально узнал, что Миша ранен. Потом звонил в военкомат, в дивизию. И говорил, что он ранен и находится там-то там-то.

Но он был не опознанным. Только по закрытым каналам его смогли найти. Потом мне все-таки сказали, что его ранили, и что он в Белоруссии. Я пытался найти выходы в Белоруссию, чтобы там его найти. А на следующий день мне позвонили и сказали, что он в Питере. И что ранение очень серьезное. Шансов практически нет.

В первые моменты родителям Вася сказать страшное известие о том, что брат ранен в голову не смог. Это было тяжело. 




- Я боялся, что к нему приеду один, а он, не увидев родителей, умрет. Вот эту единственную ответственность брал на себя. Но все обошлось, - продолжает Василий. - Первый раз, когда я его увидел, то сразу отзвонился отцу. Маме долгое время не могли все рассказать. Говорили, что ранение в шею, про голову не знала. Но когда слухи поползли - пришлось говорить и маме. Она сразу в больницу прилетела. Благо, что на тот момент он уже был в сознании и вышел из комы.

По словам Василия, все врачи удивились клиническому случаю Миши: «По нему можно писать учебники нейрохирургии».

- Никто не давал никаких прогнозов, - рассказывает Михаил. - Говорили, что ранение в левую сторону затылочную значит, что не будет работать левая сторона полностью, потом говорили, что прямо не будет ходить. Потом говорили, что он не будет в уме. А вот, как все получилось. Это чудо, что он выжил.

Отдельно братья рассказали запоминающуюся историю про крестик на запястье.  

- Я повязал ему крестик на руку, - говорит Вася. - Крестик особенный. Он мне подарил его на прощание. Эти кресты дарились Рязанской православной церковью: на одной стороне парашют и самолет, а на другой стороне – Иисус. И сильно, видимо, сдавил, не рассчитал.

- В реанимации холодно было, - подхватывает историю Миша. - И четко помню картину, как заходит ко мне брат и на петельке на руку вешает мне крестик. А я лежу и понимаю, что холодно и рука онемела. И я понимаю, что значит крестик мне руку передавил. Сам пытался дотянуться – у меня не получилось. И я начал ходить по его квартирам, где жил брат (Прим. квартиры которые снимал Вася, когда учился). И хожу по ним и ищу: «Вася, Вася, где ты есть?». И потом все-таки нашел в родительском доме. И сказал ему: «Вася, отвяжи от меня крестик».

Крестик снять в итоге удалось. Мама в этом помогла.

На данный момент Миша и Вася вернулись домой. Мише предстоит реабилитация и восстановление глаза (Прим. Есть шансы восстановить 25% зрительных нервов правого глаза). Вася рассказал, что они продолжат лечение в волгоградской клинике. Братья вместе снимают квартиру в Волгограде. Миша ходит вместе со старшим братом на работу. Они шутят, что Миша немного освоится и начнет помогать старшему в рабочих делах. Ребята поддерживают друг друга и верят в скорейшее восстановление.

- У него обострились и слух, и обоняние сейчас, - отмечает Вася. - Вот еще и зрение чуть позже придет и будет универсальный человек. 

Светлана Самойлова

Новости на Блoкнoт-Волгоград