«Ты живёшь жизнью больного человека»: как в Волгограде сёстры милосердия спасают человеческие судьбы и души

В Волгограде и во всём мире 28 ноября выделено в календаре, как День милосердия и сострадания. Сегодня мы расскажем о тех людях, которые спасают и возвращают к жизни волгоградцев, попавших в самые тяжёлые ситуации, пронося их судьбы через свои жизни и души.

Волгоградская область уже давно в лидерах в печальных статистиках по инсультам, сердечным заболеваниям и другим заболеваниям.

Как правило, на больничной койке оказываются люди старшего поколения. Родные и близкие не всегда могут быть постоянно рядом и помогать вернуться своим родителям, дедушкам и бабушкам к нормальной жизни и восстановиться.

Многие старики доживают свой век в одиночестве, в регионе всё больше самоубийств, среди пенсионеров и даже здоровых мужчин, столкнувшихся с жизненными трудностями. Усугубил ситуацию и ковид, который поражает органы и психику человека и после лечения требуются силы и время на восстановление.

С этими и другими сложными жизненными ситуациями в Волгограде помогают справиться в социальном центре «Аполлон».

Дружный коллектив женщин заботится о пожилых волгоградцах, в том числе с ограниченно-подвижными людьми на дому и в стационаре, помогая физически и психологически восстановиться после перенесённых заболеваний. Часто помощь требуется и жителям города в самом рассвете сил.

«Меня подтолкнул мой старший сын»

Валентина Бобко

Валентина Бобко помогает людям больше семи лет. В начале 2010-х она и представить не могла, что посвятит свою жизнь уходу и восстановлению волгоградцев.

- У меня старший ребёнок с 4 до 14 лет стоял на учёте по инвалидности. У него была тяжёлая форма неконтролируемой астмы. Она была приобретённой, но долгое время её не диагностировали, ставя ларингит, - рассказала корреспонденту «Блокнота Волгограда» Валентина Бобко. - Когда поставили диагноз, я с этим столкнулась сама со многими проблемам. С мужем прошли через всё. Астма у сына осталась, но он живёт полноценной жизнью, есть семья, дети. А некоторые другие детишки, которые лежали с нами в больнице, к сожалению, не дожили до сегодняшнего дня.

Также моя мама долго страдала психиатрическим заболеванием. Поэтому я беру сейчас таких больных, хотя многие от них отказываются, не зная чем помочь.

Подтолкнул Валентину к непростой деятельности её сын.

- Когда начался кризис, а мы с мужем занимались бизнесом в сфере строительства, всё стало рушиться, и я искала любую работу. Знакомый посоветовал агентство, которое занималось уходом за больными, работать сиделкой или домработницей.

Я шла туда с целью заработать быстро деньги, хотя сама по натуре организатор, закончила волгоградское училище олимпийского резерва.. Тогда были нужны живые деньги. Согласилась убирать и мыть квартиры людей, которые в этом нуждаются. Меня стали отговаривать и предложили работать менеджером.

Мне дали самое сложное направление – сотрудничество с больницами, чтобы там давали людям наши контакты, помогая находить клиентов.

Я посмотрела на систему работы организации и поняла, что так нельзя. Плакали клиенты и их близкие. Эту сферу деятельности стали ставить на рынок, но она не может быть рыночной. А у них был рынок, им нужно было просто заработать, хотя говорилось о помощи и милосердии, которые реально были на последнем месте. Но так нельзя относиться к людям, которые оказались в беде и обращаются за помощью. В итоге я ушла, увидев всё изнутри, это для меня было как страшный сон.

Но после увольнения ко мне стали обращаться бывшие коллеги – медсёстры, сиделочки, стали мотивировать работать в этой сфере, звонили бывшие клиенты. Морально было очень тяжело. А я всё пропускаю через себя. И сын настоял: «Мама, люди просят, ты нужна им!». Я не хотела, считала, что не готова и не могу. Но мой ребёнок склонил меня, напомнив о своём примере. В итоге я согласилась и открыла агентство. Пришли девчата, клиенты. То есть меня сюда привели.

«Каждый начинает примерять чужую рубашку на себя»

Валентина Бобко в "красной зоне"

Сейчас социальный центр «Аполлон» помогает на передовой спасать больных в ковидариях. Центр сотрудничает с 5-й больницей Волгограда.

- Когда люди попадают в больницу и слышат диагноз «COVID-19», многим кажется, что жизнь закончилась и психологически им очень тяжело. В любой больничной палате с больными ковидом все разговоры только на тему, что из стационара можно не выйти, - говорит Валентина Бобко. - Каждый начинает примерять чужую рубашку на себя. Здесь, в первую очередь, приходится оказывать психологическую поддержку. Когда приходишь в больницу к такому человеку, то он смотрит и держится за тебя как за соломинку. И говоришь ему: «Если я здесь, значит, всё будет хорошо! Я здесь для того, чтобы мы вместе вышли отсюда!».

Это нужно, чтобы человек не потерялся и не перестал бороться. Ведь многих даже родственники уговаривают пить назначаемые таблетки, что пациенты сами не делают, а потом попадают в реанимации.

Часто люди перестают кушать в больнице из-за депрессии и апатии, мы обязательно всё делаем для того, чтобы человек ел. Многие лежат, а этого нельзя делать. Начинаем восстановление пациента уже в больнице – массаж, зарядка, физкультура, ЛФК – всё, что разрешает врач. Поскольку при кардиозаболеваниях физическая нагрузка допустима только пошагово. Например, в первый день человек приседает один раз, во второй – два и так далее. Нужно дойти до 10, а человек не может, начинается сбиваться сердечный ритм. Понимаем, что нагрузки больше нельзя увеличивать.

Многие попадают к нам с пролежнями, у кого-то хронические заболевания – сахарный диабет, у всех разные болячки.

Люди не умирают от ковида, они уходят от его осложнений. Он нашёл слабое место в организме и туда зашёл. Поэтому и начинаем восстановление прямо там. В реанимации врачи вытаскивают людей с того света, а мы уже начинаем восстановление массажем, гимнастикой. Начинать работу надо сразу. За кем мы ухаживаем, все выходят из больницы своими ногами. А у многих, кто лежат месяцами, мышцы атрофируются, выписываются лежачими. Всё согласовываем с врачами. В госпиталях очень большой объём работы, непосильный многим.

Заболевшие оказываются в ковидариях после инсультов и операций. Им необходимо восстанавливаться уже на фоне лечения от коронавируса прямо в палате.

- Есть случаи, когда после инсульта человек лежит в больнице и подхватывает ковид, его везут в стационар. Но человеку сразу после операции необходима реабилитация, а в ковидных больницах её полноценно нет. И если пациенту посчастливилось не попасть в реанимацию, то начинаем им заниматься, начиная от логопедии, учим заново разговаривать.

«Для меня это смысл жизни»

Любовь Иванкова 40 лет посвятила медицине, а после ухода на пенсию продолжает помогать землякам 

В центре «Аполлон» к дню милосердия и сострадания радуются новой победе – в пятницу выписали 52-летнюю волгоградку, которая смогла выкарабкаться после COVID-19 с сердечным заболеванием.

Вместе с Валентиной Бобко борется за жизни людей Любовь Михайловна Иванкова.

- Я медсестра высшей категории, 40 лет проработала медсестрой и последние 19 лет в обкомовской больнице – в 3-й областной, в неврологии. Когда ушла на пенсию, выбрала работу сиделки, потому что по состоянию нагрузки объём работы медсестры выдержать не могла, но в душе осталась медиком и по мере своих сил, знаний, умений хотелось продолжать помогать людям, - говорит Любовь Михайловна. - Я получаю от своей работы удовольствие и хочу, чтобы людям было хорошо. Я вижу, что моя помощь и работа востребована и получаю удовольствие от неё.

Сейчас после ковида у людей идут осложнения на сердце, огромное желание помочь человеку вернуться к жизни и работать дальше. Я не могу расстаться со своей профессией, она у меня на всю жизнь. Я поступила в волгоградское медучилище в 1976 году и уже не вижу себя в чём-то другом, как и отстранить себя от неё. Для меня это всегда был смысл жизни.

Любовь Михайловна помогала встать на ноги выписанной волгоградке.

- Женщина заболела ковидом 19 сентября, поступила в 5-ю больницу. 20 дней лежала в реанимации на ИВЛ. Ковид очень коварен – мне самой больно смотреть, мы подобного ещё не видели. Чтобы какой-то грипп давал такие осложнения на сердце, - делится Любовь Михайловна. - В больнице с женщиной работала наша сиделка Света Комиссарова, которая принимает переводимых из реанимации пациентов. Волгоградку вывели на восстановление. А когда выписывали домой, уже эту больную приняла я. Надо было проводить восстановление дыхания, сердечного ритма, правильно принимать лекарства в нужное время.

Пациентка по национальности аварка, но после ковида стала забывать даже песни родного языка. Стала расспрашивать её, а он знает слово, но не может его выговорить. Ковид даёт такие осложнения на мозг и сердце.

Стали делать восстановительную гимнастику, сбивать сердечный ритм. Я настояла, чтобы её положили в кардиоцентр, где мы лежали 10 дней. Её лечили, я с ней вместе ходила и занималась. Провели всё обследование, врачи выработали график лечения. Я помогала выполнять его. Пациентка даже не могла описать свои проблемы, получается, я была между ней и медработниками. Договаривала то, что она не могла говорить. Я наблюдала её круглосуточно, то есть знала, когда поднимается давление, сбивается ритм. Было важно наладить такой контакт. Нас выписали с очень хорошими результатами, довольны родственники и сама женщина.

«Она не могла разогреть себе еду и искупаться»

В «Аполлоне» помогают и пожилым людям, которым нужны внимание и забота.

- В 2019 году я работала с 98-летней участницей ВОВ Ниной Абрамовной Поповой, - вспоминает Любовь Иванкова. – У неё были возрастные изменения, случился инсульт, а близких рядом нет. Детей у неё не было, осталась только 30-летняя племянница. Когда меня пригласили, сказали, что Нине Абрамовне осталось две недели, а она у меня прожила 1 год и 10 месяцев. Потому что был уход, понимание, разговоры. Человеку не хватало общения. Все уходили на работу, а она пожилой человек, ей нужна была как психологическая, так и чисто физическая помощь. Она не могла разогреть себе еду, искупаться, то есть ей нужен рядом помощник. Родственники были, но они не могли бросить работу, поэтому и пригласили меня.

Как родной стала для Любови Михайловны Лидия Ивановна Пипченко.

- Когда мы встретились, ей было 102 года. Она – ветеран тыла, почётный гражданин Сталинграда, в 1943 году приехала на восстановление города. Этот человек - целая история, в таком возрасте она была в здравом уме, - говорит Любовь Иванкова. - Сын у неё умер 30 лет назад, а приемному сыну 82. Он уже не мог сам физически помогать ей.

И в прошлом году, когда была пандемия, я стала ухаживать за ней. Проработала с ней год. Она умерла от инсульта. До сих пор сохраняю контакты с родственниками, они предлагают ухаживать за ними.

Понимаете, в 102 года вылечить человека уже нельзя, но помочь спокойно дожить со вниманием и уходом очень важно. Особенно, когда человек здравомыслящий, а физически уже почти ничего не может. Ни приготовить, ни постирать.

Многим волгоградцам сёстры милосердия помогают после инсультов.

- У одной 63-летней женщины сучился инсульт, левые рука и нога почти не двигались. Её нужно было научиться вставать, работать с ними, реабилитировать, - рассказывает Любовь Михайловна. - Эти изменения возникают вследствие нарушения мозгового кровообращения, но мы можем научить, чтобы те же конечности снова работали. Научили женщину садиться на стульчак, подниматься и спускаться по ступенькам. Это тоже целые технологии. В итоге она ходила по дачному участку. Вообще, восстановление идёт около полугода. Инсульт случается мгновенно, а восстанавливаться после него не один месяц и даже не один год.

Спасти от самоубийства!

В последние годы всё чаще появляется множество трагических новостей о самоубийствах. По словам одного из следователей СУ СКР по Волгоградской области, большинство из них – это люди преклонного возраста, в основном мужчины.

Сёстры милосердия из центра «Аполлон» помогают не допустить таких трагедий.

- К сожалению, есть такие случаи, - с грустью говорит руководитель центра. – Это всё связано с психикой и болью, какой-то утратой. Бывает, что живут муж с женой преклонного возраста. Люди уже одно целое. И часто уходит женщина, а остаётся её пожилой супруг. Она растворялась в нём, была его незаменимой частью жизни. И бывает, что мужчина ждёт того же от невестки, супруги сына. У нас был такой дедушка, старше 70 лет. А у невестки не было возможности заменить его любимую. У неё работа, свой муж и дети. И у него начались, в пожилом возрасте у всех есть деменция. Сейчас она есть практически у всех в возрасте от 40 лет. Раньше её называли старческим маразмом.

В итоге этот мужчина после отравления препаратами лежал в токсикологии. Сын работал вахтой, не мог быть с ним рядом. А он был очень требовательным. Сын объяснял, что не может разрываться между ним и супругой. Мы ухаживали за ним. У него была навязчивая идея, предлагал деньги, чтобы выйти оттуда. Были с ним круглосуточно. Было налицо, что ему нужна психиатрическая помощь. Надо было его переводить после выздоровления в психиатрию. Советовала не брать его домой, потому что может случиться страшное. Для него время остановилось. Дедушку в итоге перевели в психиатрическую больницу. Назначили лечение. У него была эпилепсия, которая относится к неврологии, но можно отнести её и к психиатрии. В таких случаях необходимо наблюдение двух врачей.

После утраты теряют тягу к жизни и здоровые мужчины, а непростое ковидное время только осложнило страшную тенденцию.

- Мужчина лежал очень тяжёлый после сильного инсульта, хотя ему было чуть больше 45 лет. Помыть и накормить не самое сложное, поэтому мы спрашиваем, что стало причиной заболевания, - рассказала Валентина Бобко. - Порой, больше необходима психологическая помощь, причём не только заболевшему человеку, а всей семье и зачастую даже больше родственникам.

Оказалось, что у мужчины заболела ковидом супруга, женщина умерла. Он не смог перенести это и сломался. Хотя у него прекрасные дочери – одна замужем и была беременна, а другой исполнилось 13 лет. Но мужчину это не остановило, и он решил, что жить не хочет. Хотя никогда не пил, был здоров. После смерти жены он стал закрываться, много выпивать, жил отшельником. Ничего не смогли сделать дети, как бы ни старались и ни пытались. Но рядом невозможно всегда находиться, и порой это не помогает. Лучше иногда, когда рядом чужой человек. Чтобы выговориться, был собеседник в лице наших работников, просто люди, которые прошли жизненные институты.

Мужчины у нас сильный пол, но в плане эмоциональном и психологическом они очень ранимые и слабые. Да – они сильные и мужественные, но в глубине души они дети. Почему ещё говорят, что мужчина – это первый ребёнок в семье.

«Они почти уже не здесь, но пока и не там»

У Валентины Бобко страдала психиатрическим заболеванием мама ещё до открытия центра милосердия. Сейчас волгоградка помогает и тем, от которого отказываются почти все.

- Сейчас пригласить на дома психиатра или положить пациента в стационар – это просто из области фантастики. Я контактирую с одним известным доктором-психиатром. Он ещё с тех советских времён переживает за каждого пациента, тщательно подбирает лечение. Я случайно обратилась к нему за помощью, когда болела моя мама. Он откликнулся не просто как врач, но как профессионал и человек. Помогает всем, кому нужна помощь. Он и после работы занимается больными людьми, приезжает к ним на дом.   Таких людей мало, как антиквариат, - делится Валентина. - С человеком с психиатрическим статусом очень тяжело работать психологически. Когда к нам обращаются по ним, то говорят о деменции. Мы спрашиваем, в какой форме она проявляется. Часто говорят, что ничего страшного: бабушка просто не спит, ходит и говорит. Но это одно из самых страшных, когда человек не спит. Нужно восстанавливать сон. Самое главное, чтобы человек начал спать, особенно, если пациент прогоняет всех от себя. Психиатрия развивается не по дням, а по часам. Нужно брать психолога, ведь бывает, что люди сутками не спят. Это просто психологически нельзя вынести, начинаются навязчивые разговоры, бред. Люди не выдерживают.

Многие фонды и агентства любят работать только с лежачими больными – помыл, покормил, перевернул и всё. Мы спрашиваем, почему слёг человек, что к этому привело? То шейку бедра сломали, а операцию делать нельзя. Например, по кардиологии. Но это не значит, что человек будет лежать. Их можно поднять и реабилитировать. И такие случаи у нас есть. Люди встают и ходят. Нужно понять отчего. Очень часто бывает депрессия, ложится человек и всё. Люди хотят внимания, чтобы приходили близкие, просто поговорить. А у детей, бывает, просто нет такой возможности, сейчас у нас мало кто может позволить себе не работать. Многие родственники, когда обращаются, стесняются и не знают, как озвучить это. Говорим, отвечайте как есть, чтобы помочь. Мы встаём, мы общаемся, выводим людей из депрессии. Возвращаем их жизни.

В психиатрии тяжело работать, туда идут не все. Говорят, социально опасный. Но в таких случаях нужно правильное лечение, подобрать и назначить врачом правильные препараты. Когда люди попадают в больницу, лежат по 1-3 месяца только потому, что им подбирают и корректируют препараты. А когда уже с ними человека выписывают, то начинается ремиссия. И нельзя за неделю или 10 дней выйти на какой-то уровень и сказать, что все хорошо. Каждый человек индивидуален, и все наши болячки идут от головы. И самое страшное наказание, когда Господь забирает у человека разум…

Любовь Михайловна непосредственно работала с пациентами с психиатрическими заболеваниями.

- Неврология – пограничное состояние. Они почти уже не здесь, но пока и не там. Граница не только физическая, но и психологическая. Головной мозг – центр нашего психологического поведения. А если люди пожилые, то у них вследствие стресса появляется деменция, болезни Альцгеймера и Паркинсона. Они не воспринимают себя больными людьми. Появляется завышенная самооценка, - делится Любовь Иванкова. - С ними тяжело, но можно уговорить, научить. Если эпилептический припадок, противопоказаны громкие раздражители, а нужно просто успокоить, прижать к себе, чтобы человек не нанёс себе увечий.

Психологически такой пациент теряет самооценку и самокритику, ему все равно написил или накакал, с такими людьми нужно только много говорить. Объяснять, рассказывать, вспоминать с ними что-то хорошее из прошлого. Они это помнят лучше, чем то, что случилось 5 минут назад. Краткосрочная память у них короткая, а долгосрочная лучше. Могут вспомнить, как звали коня Александра Македонского. Мы просто помним, а они уже знают.

С ними очень тяжело работать. Может быть, агрессивное и неадекватное поведение, могут составлять опасность для окружающих и себя. Встаёт и падает, может поломать всё, что угодно. С ними работаем в тандеме с психиатрами, родственниками. Последние не понимают, почему так произошло. А с ними надо, как с маленькими. Наша жизнь как парабола. Человек родился- не умеет говорить, двигаться, ничего. Есть только рефлексы – сосательные, глотательные и моргательные. Всё остальное человек нарабатывает. А когда наступает критическая точка, начинается старость, то идёт обратная последовательность. Человек не может ходить, сидеть, потом держать ложку и голову. В итоге он приходит опять к нулю. Становится как маленький ребенок. Старики – они те же самые дети.

«У нас нет шаблонов и стандартов, а есть человеческий фактор»

Валентина Бобко считает, что государственные службы социальной поддержки не могут полноценно помочь людям.

- Людям нужна помощь сегодня и сейчас, а часто ещё и вчера. А в соцпомощи сначала ты должен прийти, заключить договор, потом тебе ищут человека, но к этому времени может быть уже поздно, когда будет нужна уже совсем другая помощь. У них всё по шаблону – есть стандарт и отойти от него нельзя. Но как так? Бабушка просила помыть что-то, а соцработнику нельзя, так как это не прописано в договоре. А если помощь не прописана, им не помогают.

У нас нет шаблонов и стандартов, а есть человеческий фактор. У нас всё индивидуально. Есть от и до – до бесконечности.

Были девочки, которые приходили после соцслужб, но особо не задерживались. Они привыкли работать по таким стандартам. Возьмёт пять бабушек в надежде по часу успеть оказать им помощь. А так не получается.

Например, приезжает реабилитолог делать ЛФК по программе. Час позанимался и уехал, также приезжают другие специалисты. А у нас всё в одном лице. У нас одна большая семья. Поддерживаем друг друга, по-другому просто нельзя. Даже тех, кто едут работать в другие города. У нас не профессия, у нас – призвание.

Мне предлагали сделать НКО, чтобы часть средств выделяло государство. Но мне не нужны эти деньги, честно скажу. Я не понимаю этих стандартов. Я буду делать больше бумажной работой и отчётов, чем оказывать реальную помощь людям. Или пришёл человек – одному государством положена помощь, а другому не положена. Для меня это просто дискриминация. Когда человеку нужна помощь, то не важно, какого он возраста и социального статуса.

Сёстры милосердия

Одно желания помогать людям не достаточно.

- Приходят работать с разной мотивацией, но не все остаются. Многие говорят, что хотят заработать денег, объясняю, что этого не получится. И такой человек вообще не должен оказывать подобные услуги. Здесь не заработаешь, - говорит Валентина Бобко. - Здесь можешь заработать болячки, потому что ты живёшь жизнью больного человека, а всё своё оставляешь за дверью, заходя к нему. Приходят и остаются многие женщины, которые сами через всё это прошли. А самая большая благодарность идёт от человека, которому ты оказываешь помощь, и он не отпускает тебя.

Любовь Михайловна Иванкова признаётся, что работа морально очень трудная.

- На самом деле, это очень тяжело. Для себя я вывела одну фразу, с которой можно не согласиться: «В нашей жизни существует два человека. Которые помогают человеку появиться на свет – это акушер. И человек, который закрывает глава и одевает в последний путь».

Они должны быть обязательно посторонними людьми. Родственникам очень тяжело терять близкого человека. Но должен быть рядом человек, который в эту трудную минуту будет более сильным. Да, это очень тяжело. Мы привыкаем к нашим больным. С ними сживаешься, живёшь его жизнью и любишь, бывает ругаешь, как ребёнка. Даже плачем. Ходим на похороны, провожаем в последний путь. Я была со многими людьми и срослась, как с родными срослась. Это очень тяжело… В такие моменты говорю себе: «Люба, если не ты, то кто?». Эта девочка, 30-летняя племянница 98-летней бабушки, или 80-летний сын 102-летней матери? Да, это тяжело психологически, но ведь и выбрала эту профессию не просто так. Наверное, мне просто это дано свыше…

Социальный центр «Аполлон» находится в Дзержинском районе Волгограда по адресу: улица Ангарская, 17, пятый этаж, офис 507.

Телефоны: +7 927 510-53-96, +7 937 560-84-85, apollon_prof@mail.ru, официальный сайт – здесь.

Алексей Серебряков